ykh

Быстрая и медленная ходьба
Р-н Липа Бреннан

В 5736-м (1975-м) году в пятницу вечером в канун Шабат Шува - субботы между Рош-Ашана и Йом-Кипуром - мой друг пригласил меня на первую субботнюю трапезу к себе домой на Президент-стрит между авеню Бруклин и Нью-Йорк напротив дома Ребе. По окончании трапезы, около одиннадцати часов вечера, я направился к выходу и увидел, что Ребецин стоит на пороге своего дома. Я знал, что это Ребецин, потому что видел ее несколько раз, когда она приходил к своей сестре Хане, жене Рашага - рабби Шмарьяу Гурари. Хана Гурари жила на втором этаже 770. Вообще Ребецин вела учень уединенную жизнь и редко показывалась на людях.
Увидев меня, Ребецин помахала мне рукой, чтобы я подошел. Я пересек улицу и в сильном волнении поднялся по ступенькам на крыльцо. Ребецин сказала, что уже очень поздно, и ребе обычно в это время уже дома и делает Кидуш.
- Он уже закончил вечернюю молитвы? - спросила она.
- Да, - подтверсил я.
- Был ли там фарбренген - хасидское застолье - ил Ребе произнес маамар?
- Нет.
Ребецин попросила меня сходить в 770 и посмотреть, что там происходит, вернуться и сообщить ей. Я побежал в 770 и, завернув с авеню Бруклин на Истерн-парквей, где расположена синагога 770, увидел, что Ребе направляется домой. Я побежал назад к Ребецин. Она к тому времени отошла от своего дома и стояла на углу авеню Бруклин и Президент-стрит. Я сказал ей, что Ребе направляется домой, и хотел было возвращаться к себе в общежитие, но Ребецин позвала меня и сказала, что уже поздно, и не постою ли я с нейм пока не подойдет Ребе. я не знал, что сказать. Я очень не хотел, чтобы, встретившись с Ребецин, Ребе увидел меня по соседству. Ребецин заметила мои колебания и сказала, что нехорошо оставлять даму в одиночестве на перекрестке в таком городе как Нью-Йорк.
Выбора у меня не было, я пристроился на некотором расстоянии от Ребецин в кустах, которые росли вокруг дома на углу. Сейчас этих кустов уже нет, а на их месте стоит железная ограда. Когда подошел Ребе, я забился в кусты еще дальше, чтобы оказаться подальше от Ребе и Ребецин.
Дойдя до угла, Ребе увидел Ребецин и развел руками, как бы говоря: "Что ты тут делаешь?" Ребецин что-то сказала ему, но я не слышал их разговор. Они вместе направились домой. На некотором расстоянии их сопровождали двое учеников йешивы - когда Ребе шел домой в субботу или в праздники, двое или трое парней следовали за ним в знак уважения, чтобы Ребе не шел в одиночку, а по утрам в эти дни ребята ждали Ребе у его дома, чтобы проводить его в 770. Я присоединился к этим парням.
Ребе шел справа, а Ребецин - слева. Ребе всегда ходил очень быстро, а Ребецин - медленно. И вскоре Ребе, взглянув налево, обнаружил, что Ребецин отстала, остановился и подождал ее. Она медленно подошла, и они снова пошли вместе, но оппять Ребе пошел быстрее и опять остановился, поджидая ее. На коротком пути до дома это повторилось три раза.
Дойдя до ступенек, ведущих на крыльцо, Ребе повернулся ко мне и сказал: "А данк ун а гут Шабос" ("Спасибо и доброй субботы").
Они поднялись по ступенькам, Ребе открыл дверь и придержал ее для Ребецин. Они вошли внутрь и Ребе опустил задвижку окна в прихожей. это был знак для нас, что мы можем уходить.

Рав Бенцион Шемтов стал первым посланником Ребе в Англии. Выбирая между Манчестером и Лондоном, где были самые большие еврейские общины, он решил сделать штаб-кватриру в Лондоне и оттуда разъезжать по Великобритании с визитами ко всем евреям, которых сможет найти. Его старый друг рав Ицхак Дубов возглавлял в Манчестере синагогу, где порядок молитв следовал указаниям великого каббалиста рабби Ицхака Лурии Ашкенази - святого Ари. На основе этого порядка первый Ребе Хабада рабби Шнеур-Залман из Ляд составил молитвенник, которым пользуются любавичские хасиды.
Среди прихожан манчестерской синагоги был Залман Яффе. Рав Шемтов познакомился с ним, и реб Залман стал одним из первых, кто стал оказывать поддержку лондонскому посланнику. Реб Залман, успешный религиозный предприниматель, не имел тогда еще тесных связей с Хабадом, хотя и был назван в честь первого хабадского Ребе. Много лет спустя он рассказывал: "Рав Шемтов называл мою контору своей манчестерской штаб-квартирой. У него всегда находилась для меня работа. Рав Шемтов познакомил меня и мою жену с Ребе и с Ребецин. В отношении меня это быыло самое великое его достижение, и за это мы навечно в долгу перед ним".
Однажды, во время визита в Краун-хайтс, реб Залман с женой получили приглашение прийти на чай к Ребецин в пятницу. Вот что рассказал реб Залман об их посещении:
"Ребецин была очень занята, разговаривая по телефону. Я осторожно поинтересовался, скольким людям она звонит в пятницу. Она ответила, что составила для себя список из ста пятидесяти имен, которым она каждую пятницу звонит, чтобы пожелать доброй субботы. Во время этих разговоров она получала просьбы передать что-либо Ребе, а в следующую пятницу передавала им ответы. Пока мы говорили, помощница, работавшая в доме Ребе, объявила, что международная линия, разговор по которой Ребецин заказала ранее, доступна. В те дни международные звонки надо было заказывать через оператора.
У матери Ребецин был брат, Бенцион Шнеерсон, который умер в начале 60-х, не оставив детей. Его вдова Циля так и осталась одинокой. Она уехала из Америки, поселилась в Иерусалиме и теперь жила в дома для престарелых. Ребецин звонила ей, и я услышал ее слова: "Я звомю, чтобы пожелать доброй субботы и спросить, как Вы поживаете. Но самое главное, я хочу, чтобы Вы знали, что мы любим вас и все время о вас думаем"."

Зима 1980-го года была особенно холодной, и весь асфальт покрылся льдом. Ребе и Ребецин на шабосстали проводить шабос в квартире в доме 766 на Истерн Парквей - рядом с 770. Их переезд на шабос каждый раз тщательно планировался. За 40 минут до зажигания кто-то привозил Ребецин на Юнион стрит (узкая улочка, параллельная Истерн Парквею), откуда она задворками, чтоб не привлекать внимания к собственной персоне, пробиралась в здание. Р. Хаим Шоул Брук рассказывал, что в это врермя почти никого вокруг не было. Ученики йешив начинали прибывать с мивцоим чуть позже.
По окончании шабоса, когда народ ещё заканчивал маарив, Ребецин быстро направлялась на Юнион, где её поджидала машина.
Позже, когда она стала использовать ходунки на колёсах (walker), она стала заходить с Истерн Парквея. Для неё сделали другой вход и подъёмник.
Однажды в пятницу один 17-илетний парень решил сократить себе дорогу, торопясь на молитву, чтобы быть вместе с Ребе. Между домами уже сгущались сумерки, он не особо смотрел, куда бежит, и врезался в Ребецин, которая схватилась за ограду, чтобы не упасть, и тут же отвернулась от парня. Пока до него дошло, с кем он столкнулся, и он рассыпался в извинениях, Ребецин уже скрылась внутри. На следующий день, чувствуя себя ужасно - он ушиб Ребецин, которой уже было за восемьдесять, он написал письмо с извинениями, подписался и вручил его одному из тех, кто помогал Ребе и Ребецин по дому, с просьбой передать письмо Ребецин.
Ребецин, прочтя письмо, огорчилась и сказала: "Зачем же он подписался? Чтобы не обидеться на него даже подсознательно, я специально отвернулась, чтобы не знать, кто это".