ykh

С утра вчера зашли к шахарису Йоси Гехт, чей день рождения будет сегодня вечером, и его сын Мойше, приехавший к нему в гости по случаю. Гехты, кстати, делали трапезу в синагоге. А мы как раз закончили первое чтение Торы, которое сделали до шахариса, чтобы по случаю 3 тамуза всех повызывать. И вот Гехты входят, обсуждая что-то на повышенных тонах. И это что-то - наболевшая тема, что система религиозных школ плодит не святых знатоков Торы, а офраевших выкидышей, в смысле, выкинутых системой, или самовлюблённых приспособленцев, и что за какую-то юношескую глупость директора йешив, не моргнув глазом, ломают жизнь ребёнку и всей его семье, и что двуличие настолько преуспело во всей системе, что это ужасно. И мы все согласились с нашими карлин-столинскими друзьями, что таки да.
Кидуш и трапеза натурально перешли в фарбренген. Чтобы не потерять миньян на биркас hамазон, стали благословлять в середине, и получилось, что я вёл биркас hамазон, что требовалось сделать над стаканом вина, что, как известно, после водки не рекомендуется, так что голова болела.
Основное ощущение с фарбренгена, что очень трудно сделать любую совместную акцию или предпринять какой-либо совместный шаг. Потому что у каждого есть свой удел в Торе, так сказать, и каждому представляется что-то своё как самое важное. И тут, конечно, это связано с тем, в чём врождённый внутренний стержень человека, и в чём - то, что ему надо исправить в себе. То, что надо исправить в мире - это врождённые таланты. То, что надо исправить в себе - то, что особенно тяжело даётся.
Начали рассказывать про Ребе, про то, как проходил 3 Тамуза.
( Read more... )

(если повторение, прошу прощения, если когда писал, плохо ещё ставил тэги)
Сегодня в синагоге была трапеза по поводу годощины свадьбы Окуневых. Я сидел с детишками, которые стали между собой по-детски или не по-дестски грызтья, мне стало неприятно, и я пересел на другой конец стола, где Йося Гехт, мой звёздный братец (он старше меня часов на 16 - 18, только он родился в Нью-Йорке, а я - в Ленинграде) рассказывал свои длинные истории. Затем мы начали петь нигуним, и он в какой-то момент затянул "Лемаан ахай верейай" Карлебаха, а я захлопнул рот. Йося вспомнил, что я ему говорил, и засмеялся. А говорил я ему следующее.
Будучи в ещё в Совке, я получил в подарок от туристов долгоиграющую пластинку Карлебаха. И эта Лемаан ахай мне больше всего запала в душу. И я искал, находил и выучивал и выучил пару сотен его песен, тем более, что выучить их очень легко. И с гитарой их пел где ни попадя. Например, вскоре по приезде в США мой тогдашний приятель Марик Гольдин, хороший скрипач, а ныне (или 25 лет назад, скорее, поскольку с тех пор я с ним не виделся и не общался; история же эта ещё раньсэ - в 1990-м году) программист, сумел навязаться обеспечивать музыкальное сопровождение на израильской выставке в Дзавиц центре в Манхэттене. И позвал меня. Так вот в течение 8-и часов мы лабали Карлебаха, ни разу не повторившись. (После этого ещё жадно жрали в близлежащем кафе пиццу, обильно посыпав её красным перцем. Как сказал Марик: пицца должна быть острой, чтобы надолго запомнилась.)
Прошли годы, я переехал в Буффало, и мой тогдашний машпия р.Гурари запретил мне петь Карлебаха, поскольку его облико морале на самом деле аморале, и Ребе он не послушался, и вообще, а музыка затрагивает глубинные пласты души, а я так любли его песни, так чтобы мне это не повредило. И вот уже 19 лет я его песни ни пою ни слушаю.
И Йоси это знает и он уже второй раз рассказал свою историю о Карлебахе.
( Read more... )