ykh

На войне как на войне
Р-н Элияу Носон Сильверберг

Вчера был фарбренген в честь 10-го швата. Со временем бли недер выставлю истории, которые р. Сильверберг рассказал.
Вот одна от его имени. (Эту со временем бли недер попробую отослать на ру.хабад)
Когда я жил в Израиле, одним из моих духовных наставников был знаменитый хасид Мендель Футерфас, отсидевший в советском лагере за свою роль в нелегальной переправке хабадников из Советского Союза на Запад. Чтобы представить себе, что это был за человек, может помочь такая история. Как-то раз я попросил его рассказать что-нибудь о жизни в лагере. Он припомнил, как за несколько месяцев до Песаха религиозные евреи начинали волноваться. Обычно родные присылали им мацу в посылке, но заключенные никогда не могли быть уверены, передаст ли им лагерное начальство посылки вовремя. Вопрос о том, чтобы есть квасное на Песах, для них не возникал. Если у них не было мацы, они голодали больше обычного, но их беспокоило в данном случае не это. Они сокрушались, что не могут исполнить заповедь есть мацу в первую ночь праздника.
Когда реб Мендель получил посылку вовремя, он на случай, если такая удача минует его на будущий год, разделил посылку на две части. Одну он съел во время Песаха, а вторую хранил до следующего Песаха. Рассказывая об этом, он рассмеялся. Я спросил, чего тут смешного, и он объяснил, что хранить личные вещи в помещении, где все на виду, в компании завзятых уголовников дело непростое. Он носил этот пакет собой всюду кроме бани. Чтобы у него не украли пакет, пока он был в бане, он каждый день часть своего пайка отдавал самому страшному бандиту в качестве платы за то, чтобы тот сторожил его мацу, пока реб Мендель был в бане.
- А маца на следующий год пришла? - спросил я.
- Пришла, - засмеялся он.
( Read more... )

Kвинтэссенция души
С фарбренгена р. Гронера

Летом 5734-го (1974-го) года Ребе прекратил принимать учеников йешивы на частную аудиенцию. В субботу глаы "Берейшит" в начале следующего еврейского года он дал благословение всем, кто присутствовал на фарбренгене - хасидском застолье. Многие из тех, кто теперь не могли получить аудиенцию по поводу своего дня рождения, не могли справиться с разочарованием и писали Ребе с просьбой принять их, но получали ответ: "Я уверен, что вы поведете себя как теперь это делают другие хабадники: подготовитесь как полагается, и ваша аудиенция будет иметь мест во время фарбренгена".
Единиственные, кого Ребе принимал в то время в частном порядке, были гости из-за рубежа, женихи и невесты и мальчики перед бар-мицвой - тринадцатым днем рождения.
Да. Разочарование было очень сильным. Побыть с Ребе наедине две-три минуты, самое большее пять минут, получить совет, благословение - это очень много значило для ребят. Вы должны себе представить. За три месяца до аудиенции по ученику йешивы уже было видно: он готовиться к встрече с Ребе. И не зря. В аэропорту просвечивают рентгеном тело. Ребе просвечивает своим взглядом душу. Перед ним - вся твоя история с момента рождения, и никакие оправдания и выкрутасы тут не помогут. Более того, в более поздние годы ученик должен был вместе со своей запиской предоставить Ребе отчет о самом себе от своих учителей и наставников, от которых Ребе требовал абсолютной честности, никаких экивоков, никаких оправданий, никаких "суждений в лучшую сторону". Я помню, в те времена ты заходил в кабинет, и первое, что Ребе говорил: "У тебя есть письмо от руководства йешивы?" И ты отдавал ему это письмо, Ребе открывал его, читал, а ты не знал, что там написано, и это добавляло нервознозти. И все равно подъем духа ощущался необыкновенный.
Так что, когда все это прекратилось, разочарование было болезненным. Но потом, меньше чем через десять лет Ребе завел обычай раздавать вначале пятицентовики, а потомом - долларовые банкноты каждому, кто приходил к нему в воскресенье. он объяснял, что это - идея хеседа, доброты, щедрости. Но это была частная аудиенция в несколько секунд для каждого, кто приходил к нему. И это мог сделать любой. И количество открытых чудес, которые происходили при этом, не поддается исчислению. Люди получали советы, благословения, их души буквально воспаряли к небесам.
Люди думали, что формальные аудиенции прекратились потому что у Ребе не было времени, но на самом деле проблема была в нас.( Read more... )

Рассказывает Реувен Дунин
В полночь я стоял около 770, ожидая, когда Ребе выйдет из кабинета и пойдёт домой. Вдруг целый рой полицейских машин перекрыл улицу и все входы в 770. Подкатили несколько круто выглядящих машин, из которых выскочили выглядевшие важными шишками люди и скрылись в кабинете Ребе. Снаружи выставили охрану в форме. Через полчаса важные шишки выскочили назад и вся команда уехала.
Ребе когда-то обещал мне, что я могу обращатся к нему когда захочу по любому поводу. И я зашёл в его кабинет и спросил, что это было такое.
- Это представители комисси по атомной энергии, - сказал Ребе. - У них был вопрос, который они не могли решить, поэтому они приехали.
- И Ребе им помог? - спросил я потрясённо.
- да, - сказал Ребе.
- Но зачем? После атомной бомбы... Зачем рисковать ещё одним атомным грибом?!
Ребе терпеливо объяснил:
- Во-первых, они разрабатывают индустриальные реакторы, которые используются в мирных целях. Во-вотрых, США - страна, которая сделала очень много добра евреям, и я обязан им помочь в ответ. И в-третьих, чтобы они знали Кто тут главный.
[Ребе, ясное дело, имел в виду, что Всевышниой, но мне кажется, Дунин, пересказывая, имел в виду от себя, что Ребе - босс. Не то, что Ребе имел это в виду, а что получается так, что Ребе - босс]

Рассказывает замечательный хасид Реувен Дунин.
Примерно через пол-года после того, как я женился, и мы с женой строили "биньян адей ад" - "вечное здание (брака)" - мы вместе приехали к Ребе. Я дал ему в подарок ключ от дома, который он тут же убрал к себе в ящик стола со словами: "Я владелец!"
Вернувшись домой, мы отправили Ребе документы, в которых подтверждалось наше право владения. Он вернул их со словами: "Владение определяется не документами, а поведением, которое должно быть в соответствии с желаниями владельца". И он объяснил, что, согласно нашим мудрецам, это значит "Хорош для Небес, хорош для людей". Другими словами, мир в семье - сосуд, содержащий благословение Всевышнего на физическое и духовное.

Вот только что. Участвовал в фарбренгене по зуму с Эли Коганом и его общиной Стэйтен-Айленда и Михоэлем Гершзоном из Оттавы. И это было чудесно. И я вдруг осознал то, о чём читал, но что до сих пор оставалось теоретическим знанием: что позволяет сделать по-настоящему хороший фарбренген? Когда участники по-настоящему любят друг друга.

Залман Вышедский из Базеля праздновал в прошлый шабос бар-мицву сына Носона. Из-за ограничений на использование миквы (как может бар-мицва бой в день бар-мицвы не пойти в микву?!) решил заменить, выставив историю про микву.
Тесть Вышедского, р. Мордехай Горелик стал бар-мицва в 1957-м году 4-го Швата. Дело было в Самарканде и празднование проходило в квартире в обстановке секретности. Отец р. Мордехая, р. Мендель Горелик, к тому времени вернулся после отсидки (10 лет в лагере).
Первым гостем был реб Файвиш Генкин, простой еврей в изначальном значении слова. Воевал в 1-ю Мировую, не позволяя себе некошерное. Имел нестриженую бороду. В те времена большинство хасидов боялось носить бороду. Когда приходила пора тайно печь мацу, он занимался заготовкой пшеницы и помолом. Руки у него были золотые, и он мог починить что угодно, так что не надо было обращаться к посторонним, и тайна производства мацы оставалась тайной.
В подвале дома одной семьи бухарских евреев была секретная миква. Реб Файвиш всегда следил за тем, чтобы там было чисто, светло и тепло и чтобы вода была нагрета.
И он же следил за тем, чтобы ни один мужик туда не заходил, каким бы важным хосидом он ни был.
И вот он был первым гостем. Тихо подошёл к мальчику и шёпотом спросил:
- Мотек, ты сегодня в микве был?
- Какая миква? Холодина на улице, ниже нуля! Невозможно окунаться в середине январай.
- Пошли со мной быстро. Никому ничего не говори, никто не заметит.
Была ночь. Мороз. Снег. По дороге реб Файвиш сказал: "Ты становишься бар мицва. Помни - ты еврей. Держись за Тору и мицвос, которые ты принимаешь сегодня. Мы - солдаты Всевышнего".
Миква была готова, нагрета, реб Файвиш подождал снаружи, мальчик быстро окунулся, и они поспешили назад, и никто не заметил их короткого отсутствия.
Прошли годы. Бывший Мотек стал равом Мордехаем Гореликом, известным в Кирьят-Малахи. Реб Файвиш, после того, как его жена Хася скончалась в Самарканде, приехал в Израиль и тзоже поселился в Кирьят-Малахи. Детей у него не было.
1-го Тевеса 5741 (1980) года реб Файвиш вёл молитву - это был йорцайт его отца, реб Эфраима Генкина. Во время повторения Шмонэ-Эсре реб Файвиш упал и тут же скоропостижно скончался. Рав Мордехай при этом присутствовал и услышал, как тот произнёс "Ато кодойш вешимхо кодойш" - "Ты свят и Имя Твоё свято", и тут же раздался стук его упавшего тела.
Позже в тот день рав Мордехай стоял с другими в похоронном доме Шамгар в Иерусалиме, ожидая, когда закончат таhара. А опускание тела в микву делалось за отдельную плату. И вот открылась дверь, и кто-то из Хевра Кадиша вошёл, увидел незнакомую толпу и спросил: "Миква? Миква?" Он знал, что у умершего нет детей, и интересовался, заплатит ли кто-нибудь за "дополнительную услугу". И рав Гарелик тут же ответил: "Миква! Миква!" Мол, да, есть кто заплатит - он сам, вспомнивший холодную ночь в Самарканде в 1957-м году и отплативший миквой за микву.

Р-н Ш.Б. Авцон зол зайн гезунд рассказывает:
На фарбренгене говорили о том, как двое людей могут делать одно и то же, но их намерения разные, и, соответственно, всё становится другим. Ш.Б. Авцон рассказал Довиду Коhену, зятю рава Зеева-Вольфа Грингласа, как рав Зеев-Волф однажды увидел следующую картину: один бохур перед изучением хасидизма поутру перед молитвой начал выбирать кусок кекса. Взял кусочек, рассмотрел его, отложил, бормоча, мол, подгоревший, взял другой, но тот был слишком маленький, третий - слишком жёсткий. В конце концов бохур остановился на первом куске.
Другими словами, хотя мы и можем съесть что-нибудь перед изучением хасидуса поутру, мы делаем это для того, чтобы запастись энергией, чтобы не думать о еде, не быть голодным во время учёбы и молитвы, как Ребе Цемах-Цедек сказал своей невестке, ребецин Ривке, которой доктор прописал есть сразу по пробуждении: "Лучше есть для того, чтобы молиться, чем молиться для того, чтобы есть".
Реб Довид поправил Авцона: "Мой тесть никогда не использовал выражение "есть перед молитвой", он всегда говорил "мир кенен тоем фар давенен" - мы можем попробовать что-то перед молитвой".
"Тоем" значит попробовать, но я бы перевёл смысл скорее как "можно перехватить что-то перед молитвой".
Короче, то же самое действие, но оно же совершенно другое. Когда ешь - получаешь удовольствие от еды, как тот бохур - он искал кусок повкуснее. Но когда идея - "перехватить", тут человек фокусируется на другом.
Ещё кто-то на том фарбренгене добавил, что похожий разговор у него был с равом hЭллером. "Десять лет назад я был в коллеле и попросил его разрешения взять отпуск и поехать в Эрец Исроэл, а затем, по возвращении оттуда, снова начать заниматься в коллеле.
Рав hЭллер ответил:
- Еврей не берёт отпуск. Я не могу это позволить.
Я удивился:
- Да, Ребе никогда не брал отпуск, но как же другие гдолей Исроэл?
- Они едут "опруин" - обновить силы, чтобы дальше служить клал Исроэл, но они не едут в отпуск, - ответил р. hЭллер.

Нет времени постить. Наверное, до Песаха, а может и дальше. Но тут очень хочется поделиться. И опять же, может уже все и так знают и наслышаны.
Но в пятницу мы удостоились принимать гостей. Среди них был Мишель Перец, ранее заядлый участник Шомера hАцаира, а ныне уже много лет как заядлый хабадник.
Мишель пересказал кусок из сихи Ребе про любовь Яакова к Рохл.
Знаменитый вопрос относительно фразы, что семь лет работы показались ему как несколько дней из-за его великой любви к Рохл: если ллюбил, то, наоборот, должны были долго тянуться. И даже ответ, что любил её, а не себя, не отвечает по-настоящему.
Так вот ответ можно почерпнуть из того, что Яаков говорит Лавану впоследствии - двадцать лет на тебя работал, днём меня жара поедала, ночью - мороз. А когда Яаков пришёл к Лавану, в пастухах у него ходила Рохл. Так вот Яаков, любя Рохл, каждый день работы радовался - слава Б-гу, это меня ест жара и холод, а она - в безопасности от волков дома, там тепло ночью и не так жарко днём и не надо работать круглые сутки.

Мешулом выяснил, что история
https://ykh.dreamwidth.org/110853.html
произошла несколько по другому.
Р. Малул из Хабад-хауза в пригороде Парижа привёз группу прихожан в 770. На фарбренгене они сидели вместе один вышел подышать на улицу из фарбренгенской толкучки. Когда зашёл назад, увидел очередь к Ребе, который раздавал бутылки водки, он тоже встал. Остальные из его группы махали ему, мол это не для нас, но он не понял, получил бутылку с напутствием: "На свадьбу". Подошёл назад к своей группе, говорит - фигня какая-то, я женат, детям до свадьбы далеко. р.Малул говорит - Ребе не ошибается.
Приехали назад. Время идёт, бутылка лежит. Скоро Песах. р.Малул говорит мужику - у нас не принято продавать водку от Ребе на Песах. Надо её выпить. решили делать фарбренген. Вдруг у них начинаются в синагоге проблемы с канализацией. Пока чинят, надо делать фарбренген. Договариваются с Хабад-Хаузом р.Азимова известному, как 17 - потому что дом 17 на рю де Розе. Готовятся к фарбренгену, а там рядом ещё синагога - тоже известная, но нехабадская. Кажется, называется 25. Сатмарский хосид там ров. Они всё время друг другу помогают, когда у кого миньяна не набирается. И вот эти нехабадники приходят к Азимову набрать народ на миньян на свадьбу. Невеста была не разведёнкой из семьи, где муж ей устраивал ад, а из нерелигиозной семьи стала баалас-тшувой, и её родители с ней порвали отношения и ещё больше обозлились, когда она собралась замуж, что вот мол ещё ортодоксов плодить будет. И она просила Всевышнего дать ей знак, что она на верном пути, ну и трапеза с водкой от Ребе её в этом убедила.

За день до 10 швата у нас был фарбренген, который вёл Леви Вайнберг, шалиях в Претории в Южной Африке. Это тот, который на пару с братом перевёл уроки по Тании, которые на идише вещал по радио когда-то его отец Йосеф Вайнберг.
Я работал поздно и первые полтора часа фарбренгена пропустил. Когда пришёл, он рассказал такое дело. Будучи учеником йешивы, он отправился на два года в так называемый учебный шлихус в Мельбурн. Это бохеры приезжают куда-нибудь и делают мивцоим, но главное - они должны учиться так, чтобы атмосфера в городе духовно очистилась. И Леви договорился с родителями, что каждую неделю будет им писать. И попросил их сохранить его письма, чтобы по приезде перечитать их как дневник и, может быть, какие-нибудь выводы сделать. И так он и делал - каждую неделю писал обо всём, что происходило. А по приезде родители отдали ему письма. И вдруг он видит, что на его письмах - пометки рукой Ребе! Он спрашивает родителей: откуда??? кака???
И отец рассказал ему, что Ребе любил получать отчёты о деятельности его организаций от людей со стороны, не от руководителей организаций, чтобы картина была более объективной. Отец, соответственно, давал Ребе почитать отчёты сына, не сказав сыну, что даёт их читать Ребе, чтобы это не повлияло на то, как сын пишет.
И вот Леви пишет в хол-амоэд Песаха. ( Read more... )