Когда гневаешься Ты в грозном величии своем

Когда гневаешься Ты в грозном величии своем
Межричский Магид

Сказано в Псалмах: "Когда гневаешься Ты в грозном величии своем". А буквальное значение этих слов: "И гнев Твой подобен страху перед Тобой". Смысл в том, чтобы всегда бояться Всевышнего, благословен Он, в той же степени, как человек боится какой-либо беды, надвигающейся на него. Когда надвигается беда, просыпается сильный страх, и вот так и следует всегда бояться Всевышнего. Верно и обратное: в час беды, сохрани Г-сподь, страх должен быть только страхом перед Всевышним, благословен Он, которого следует всегда бояться.

Что Ребе сказал Моше-Реувену Асману

Что Ребе сказал Моше-Реувену Асману
Когда я решил уезжать из совка, моё еврейское самосознание несколько возбудилось. Я начал изучать иврит, еврейские песни, начал входить в еврейскую тусовку. Какие-то начатки иврита преподавала жена Саши Шейнина. Саша Шейнин стал религиозным и доблестно религиозил в коммунальной квартире, невзирая на трудности.
Среди известных в Ленинграде ребят, ставших религиозными, выделялся Моше-Реувен Асман. Он был очень искренним, заядлым парнем, рано женился - его жене, кажется, было 17 лет, и они съездили на Украину, где можно было жениться в 17 лет, в отличие от России, где самый младший возраст для женитьбы был 18.
Когда начали в 1988-м - 89-м массово выпускать, уехали и Саха Шейнин и Моше-Реувен. И вот Саша прислал письмо, которое другие, ожидавшие виз, причитали с интересом. Помимо прочего там была фотография. На фотографии спиной к зрителю слева стоял Ребе, справа - Лейбл Гронер, а посередине лицом к зрителю с закрытыми глазами, открытым ртом и ошалело-восторженным выражением стоял Моше-Реувен. Как оказалось, когда он подошёл к Ребе (я не знаю детаей, было ли это во время раздачи долларов или группа религиозных выходцев из совка была представлена Ребе), Ребе сказал ему по-русски то, что прозвучало в речи, леавдил, Молотова 22-го июня 1941-го года:
- Товарищ, не бойся! Наше дело правое! Победа будет за нами!
Кстати, это была первая фотография Ребе, которую я уводел в своей жизни.
Спустя пару лет я уже был религиозным, жил в Америке и пришёл в гости к своему давнему знакомому Грише Климовицкому, который тогда жил в Краун-Хайтсе. И в тот самый момент к нему зашёл Моше-Реувен. Он бегал по Нью-Йорку и пытался собирать пожертвования на свою миссию: он собирался в Киев, где должен был попытаться установить хабадское присутствие, открыть Хабад-хауз. До него несколько хабадников пытались, но у них ничего не получилось. В отличие от других украинских городов в Киеве почему-то у хабадников ничего не получалось.
Гриша мне потом сказал, что Моше-Реувен очень волнуется, получится ли у него, но, памятуя, что ему сказал Ребе, я заявил, что у него получится всё. И таки он закрепился в Киеве и стал там достаточно популярным главой общины, как выглядит по отзывам, таким народным раввином.
Но вот сейчас в данной конкретной обстановке слова Ребе Моше-Реувену звучат особенно остро. Моше-Реувен сейчас чуть ли не на передовой, помогает жителям Киева, причём не только евреям, дай Б-г ему здоровья и успеха, и если он в горячке происходлящей трагедии подзабыл эти слова Ребе, я надеюсь, кто-нибудь ему их напомнит.